Как вранье выбивает почву из-под ног

Окей, родители говорили нам: врать нехорошо, врать вредно, не ври, за враньё тебя боженька накажет. Но что если (просто предположим) бога нет или он за такое не наказывает? А соврать в какой-то момент намного выгоднее, чем сказать правду? Можно ли тогда соврать? А если нет — почему? Давайте это разберём без морализаторства. 

Для примера возьмём несколько ситуаций, когда можно было бы соврать: 

1. «У меня тут собака...». Вас позвали в гости знакомые, но вы очень не хотите у них быть, потому что в гостях будет кто-то, с кем вы не хотите пересекаться. Чтобы их не обидеть, вы решаете приврать, что не сможете по какой-то уважительной причине. Сама причина — враньё, но об этом знаете только вы. 
2. «Да-да, уже делаю». На работе вы забыли о каком-то важном задании. Скоро сдавать работу, вам напоминают о ней, и вы решаете соврать, что всё уже почти готово. Потом мобилизуетесь и быстро всё доделываете, где-то некачественно, где-то вполсилы, но в итоге успеваете. Фух, пронесло. 
3. «Голова болит». Супруг или кто-то в семье хочет вытащить вас куда-то на улицу, но вы врёте, что у вас болит голова и плохое самочувствие, чтобы вас оставили дома в покое. 
4. Тайная подработка на конкурентов, когда явная подработка в компании запрещена.
5. Супружеская измена. Ну понятно.

Порассуждаем над таким принципом:

Посмотрим на примерах: 

А теперь давайте попробуем порассуждать над вот такими тезисами про враньё. Уверены, вы сами способны разобрать эти мысли, с чем-то поспорить, а над чем-то самостоятельно порассуждать.

• Лучший результат. Даже если от правды мы получим плохой результат (конфликт, ссору, расставание), в долгосрочной перспективе это будет лучший результат из возможных. 
• Белыми нитками. Если другой человек видит, что ему врут, он не всегда об этом скажет прямо. Он молча сделает выводы и примет меры — например, начнёт избегать общения или перестанет способствовать вашей работе.
• Привычка. Если однажды «прокатило», человек может врать снова и снова, постепенно всё меньше готовясь и всё больше запутываясь в показаниях. 
• Проблемы не решаются. Когда нет проблем, врать не нужно, всё получается без вранья. А когда нужно врать — значит, где-то проблема. И от вранья она временно отодвинется, но не решится. А проблема, которая не решилась, имеет тенденцию становиться больше. 
• Смерть души. Если у вас есть душа, вы можете почувствовать, что во время вранья ей не очень хорошо. 

Морализаторствовать не будем. Вы достаточно круты, чтобы разобраться самостоятельно.

Всё то враньё, которое звучит «во благо» во взрослом возрасте, — не что иное, как адаптивный механизм ребёнка, который изо всех сил старается не потерять любовь и принадлежность к семье

Для меня ярким литературным примером этой «выбитой» почвы из-под ног является мальчик Ваня из рассказа Л. Н. Толстого «Косточка».

Про что нам рассказывает автор?

Автор рассказывает нам про детскую боль отвержения семьёй: маленький мальчик Ваня из своего исследовательского интереса очень хотел попробовать что-то новое, незнакомое — сливу. И по какой-то причине не смог удержаться. Может быть, так получилось, что эмоционально-волевая сфера у ребёнка ещё недостаточно развилась и внутренний «стоп» не сработал в силу незрелости мозговых структур.

И что произошло дальше? А дальше ребёнок попал в ситуацию тотального отвержения семьёй — когда все засмеялись, а он заплакал. Так, собственно, заканчивается этот рассказ. И у автора нет ни слова про то, что хоть кто-то утешил ребёнка, разделил его переживания, не дал утонуть в ощущении «Я плохой». И много ещё чего мог решить ребёнок в той травматической истории: «Меня любить нельзя» и т. д.

Про что это я? Про то, что паттерны поведения формируются в родительской семье в детском возрасте.

И всё то враньё, которое звучит «во благо» во взрослом возрасте, — не что иное, как адаптивный механизм ребёнка, который изо всех сил старается не потерять любовь и принадлежность к семье. Потому что его семейный фон таков, что опасна прямая коммуникация — отвергнут, посмеются. Ведь мальчик Ваня по какой-то причине уже утратил способность доверительного контакта, поскольку не нашёл ничего другого, как соврать.

И если посмотреть вглубь семейного фона, то мы увидим, что мама вступила в сговор с папой, и папа обманул первым, сказав, что косточка ядовитая. По сути папа своим примером дал бессознательное послание: «Обманывай!».

И какой жизненный опыт должен был получить ребёнок в такой родительской семье и в этой конкретной травматической для него истории? Я думаю, что ребёнок сформирует внутренний конфликт.

С одной стороны, он будет предъявлять себя обществу как честного, непогрешимого человека (потому что был опыт отвержения во вранье — и это очень болезненное переживание себя).

С другой стороны, он как часть родительской семьи и, в частности, через идентификацию с папой в критических ситуациях будет прибегать к защитному поведению в виде вранья, но при этом жёстко осуждать и отвергать себя за это, как когда-то сделали родители в истории с косточкой.

развернуть свернуть

Алла Водопьянова

гештальт-терапевт в Zigmund.Online

Получайте рассылку со свежими новостями

Мы будем присылать только самые нужные новости и не будем заваливать вас спамом

Получить рассылку